В тесном коридорчике на Лейпуновского выстроилась большая очередь — на прием к депутату Котляр. У большинства проблемы с гражданством и пропиской. Беженец из Грузии, которому отказали в статусе беженца. Отец-одиночка, который провел целую зиму с маленьким ребенком в вагончике.
Девушка, которую родители привезли в Россию, когда ей был год, о документах не позаботились, и теперь после совершеннолетия она оказалась нелегалом. Женщина, которая у себя же прописала родную сестру, а гражданство та все равно получить не может…
Узкий кабинет, обшарпанные стены, книжные полки, деревянный стол, старенькие диванчики, которые люди обычно увозят либо на дачу, либо ставят в подъездах.
Татьяна Котляр говорит очень спокойно:
— Возбудили дело за то, что я в январе зарегистрировала участников государственной программы, которые ко мне обратились. У нас, в Калужской области, есть программа оказания содействия добровольному переселению соотечественников. Приезжают люди с удостоверениями участников этой программы. Спрашивают в том же паспортном столе или министерстве труда: «А где нам зарегистрироваться? Без этого гражданство не дадут». Им отвечают: «А мы откуда знаем? Идите, ищите, кто вас зарегистрирует, покупайте прописку». Мое преступление, что я их зарегистрировала, «не являясь принимающей стороной». Я все пытаюсь узнать, кто же является? По логике – областная регистрация, которая и должна их регистрировать. Ведь люди не сами приехали, их же пригласили…
Татьяна Михайловна — математик по профессии, когда-то переехала в Обнинск с Урала, поступив в московскую аспирантуру.
— У нас с мужем тогда жилья не было, снимали квартиру. Нас штрафовали, что живем без прописки, не принимали на работу, а я тогда спрашивала у комиссии «скажите, а как же нам прописаться?» Вот поэтому, эта проблема мне хорошо знакома. И даже когда в 1993 изменился закон, прописку заменила регистрация, стала носить уведомительный характер — все равно советский груз остался. Ведь нигде, ни в одной стране нет такой системы. Есть страны, где обязательна регистрация по месту жительства: человек, который куда-то переезжает, идет в органы внутренних дел и подает заявление, что проживает по такому-то адресу, — и точка. Да, я считаю, что государство вправе требовать, чтобы все граждане регистрировались там, где живут. Можно обязать всех, ввести административную ответственность за обман, штрафовать. Но нельзя делать, как у нас: когда регистрация зависит не от человека, а от собственника жилья. Хочет — регистрирует, не хочет — нет. Получается, что человек виноват исключительно в том, что не имеет своего жилья. Гражданина России без регистрации не принимают на работу, не оформляют пособий, ребенка в школу или садик не принимают…
На работу без регистрации действительно не берут, — комментирует правозащитница Елена Буртина из московского комитета помощи беженцам «Гражданское Содействие», — Это не по закону, но за двадцать лет нам ни разу не удалось обжаловать такой отказ. Ведь мало найдется дураков, которые письменно ответят: «Вы нам не подходите потому, что у вас нет регистрации», или «Национальность не та». Ответят: «Вакансия уже занята» или «Вы не подходите по профессиональным качествам». И соцпособия даются только при наличии регистрации, причем по месту жительства. До принятия 122 закона было можно добиться выплаты соцпособий без нее, а теперь — нет. Мы в Москве много лет боролись за то, чтобы в сады и школы брали без регистрации, и добились. А теперь и отказы в школах возобновились, и электронная запись в садики возможна только при наличии регистрации. И в поликлиниках без нее не прикрепляют. Даже гражданина России с полисом в московской поликлинике обслуживать не будут. Это незаконно, но это так. Недавно нам потребовались титанические усилия, чтобы прикрепить тяжелого больного из другого региона в Москве на гемодиализ.
— Поэтому в Обнинске люди приходят ко мне — продолжает Татьяна Михайловна — знают, кто здесь помогает. Если я вижу, что достаточно только жалобу написать, — пишу жалобу. Но если человек говорит, что его на работу не берут или он гражданство не может получить, то естественно, я всех регистрирую — потому, что все понимаю.
В январе 2012 года в своей предвыборной статье в «Независимой газете» Владимир Путин пообещал ввести уголовную ответственность для нарушителей правил регистрации и владельцев квартир. Татьяна Котляр отреагировала открытом письмом: «Пригрозив ужесточить наказания бесквартирным гражданам за проживание без регистрации, г-н Путин не сказал, где и как может зарегистрироваться бесквартирный гражданин России. Я регистрирую всех, кому требуется регистрация. Я сознательно превратила свою квартиру в «резиновую». Г-н Путин дал поручение привлекать владельцев «резиновых квартир» к уголовной ответственности. Я готова.»
— Я понимала, что иду на прямой конфликт с властью. Еще в прошлом году пытались дело завести — оштрафовать. Очевидно, поступили указания в прокуратуру: «сделайте с ней что-нибудь». Вынесли постановление — но я обжаловала и выиграла — правда, уже в областном суде. Тогда это не было нарушением закона. А теперь статью ввели. На мой взгляд, это дикость, потому что «резиновые квартиры» — явление уродливое, такого нет ни в одной стране. Откуда они взялись? Просто ведь от того, что людям деваться некуда.
Самая резиновая квартира России — маленькая «двушка». Татьяна Михайловна с мужем живет в другой, а эту сначала хотели сдать.
— Сейчас в ней проживают две женщины с детьми, мои знакомые. Они из Таджикистана, гражданство еще не получили, дети здесь родились. А зарегистрировано там человек восемьсот, я не считала. Процентов восемьдесят – граждане России, большинство проживает в Обнинске, снимают, строят жилье. Кто – то в Москве. Как правило, мне ничего не платят. Я сама не требую, а если человек предлагает, то платит за коммунальные услуги. Дохода я не имею с этой квартиры. Предполагалось, что эти жительницы и будут платить за съем, но сейчас у них трудности финансовые, тоже платят только коммуналку. А что делать? Жить то им где-то надо…
Председатель «Гражданского Содействия» Светлана Ганнушкина считает, что власти запутались в своих законах.
— «Иностранцы», за которых судят Татьяну Михайловну, — это русские из стран СНГ, приехавшие по любимой госпрограмме Путина — Программе добровольного переселения. По закону «О гражданстве РФ», они могут получить его по упрощенной схеме, если у них есть регистрация по месту жительства. Но откуда у только что приехавшего в Россию небогатого — богатые по этой программе не приезжают — человека возьмется регистрация по месту жительства? Он либо получит место в общежитие, либо снимет квартиру — но ни хозяева общежития, ни владельцы жилья не станут регистрировать у себя жильцов по месту жительства, то есть навсегда. Вот таким, в сущности обманутым, людям и помогает Татьяна Михайловна.
А главное, — продолжает Елена Буртина, — закон «О резиновых квартирах» не имеет никакого отношения к борьбе с нелегальной миграцией — хотя бы потому, что регистрация для нелегала невозможна. Если речь идет о гражданах РФ, то они в России везде находятся легально. А иностранный гражданин для регистрации должен предъявить паспорт с визой или без визы (для безвизовиков) и миграционную карту. Либо, если есть иное основание для пребывания — разрешение на работу, патент, разрешение на временное проживание, вид на жительство, статус беженца, временное убежище — то эти документы. Без этого его не зарегистрируют. Так что в «резиновой» или нерезиновой квартире регистрируются только люди, которые находятся в РФ легально. В «резиновых» регистрируются те, кто не может найти другое место для регистрации. Но если иностранец не сможет найти место для регистрации — то он в конце концов станет нелегалом. Так что, если закон «о резиновых квартирах» и имеет отношение к нелегальной миграции, — то только в том смысле, что он ее порождает.
Зимой — продолжает Светлана Ганнушкина, — я имела возможность сказать все это Путину, и предложила отозвать законопроект. Президент никак не хотел верить в то, что Татьяна Котляр безвозмездно помогает людям, но согласился, что над законом надо бы еще подумать. Однако за две недели проект прошел все слушания, Совет Федерации и был подписан. Видимо, идея подумать, прежде, чем принимать закон, все-таки не вдохновила. Кажется, больше всего их волновало то, что некоторые бабушки получают незаконную прибавку к пенсии, превращая свои квартиры в «резиновые».
— 30 апреля, — продолжет Котляр, — следователь вызвал меня на новый допрос. Говорит: «Я должен вас ознакомить еще с одним постановлением — о назначении психиатрической экспертизы». Совсем как в СССР — только не «вялотекущая шизофрения», а психопатия почему-то. Видимо, они не могут доказать, что я совершала преступление с целью наживы, — и тогда я ненормальная. Назначенная защитник, когда мы вышли, сказала: «Видимо, у них на вас вообще ничего нет.» Кстати, именно здесь, в Обнинске, сажали в психушку Жореса Медведева — в ту же самую Калужскую областную психиатрическую больницу. Там до сих пор ничего не изменилось…
