Тезисы выступления на Шестых Потсдамских встречах Германо-российского культурного форума
22.06.04
Вопрос, поставленный в названии третьей секции дискуссии, звучит как альтернатива: интеграция или конфронтация христиан и мусульман в общежитии в едином государстве. В вопросе содержится противопоставление Ислама и Христианства, так часто обсуждаемое в последнее время. Мне представляется, что противопоставление Ислама и Христианства гораздо более опасная вещь, чем их реальное противостояние, несходство исповедуемых ценностей.
Сейчас, когда больше нет деления мирового сообщества на два антагонистических лагеря – социалистический и капиталистический, развивается тенденция разделения мира на Исламский и Христианский, Восточный и Западный. Западные ценности как демократические, гуманные и прогрессивные, как готовый и единственный идеал, к которому всем надо стремиться противопоставляются восточным. При этом интеллигенция востока имеет то безусловное преимущество перед западной, что гораздо лучше знает его систему ценностей, поэтому в большей степени готова к дискуссии и к диалогу.
В то же время, Запад позволяет себе достаточно далеко отходить от демократических ценностей, оправдывая это временной политической необходимостью. Политические элиты во всем мире все более открыто становятся на позицию допустимости нарушения принципов демократии и прав человека в условиях необходимости борьбы с терроризмом. В первую очередь на этом тезисе строят свою внешнюю политику США и внутреннюю – Россия, находя здесь полное взаимопонимание и допуская взаимозачеты.
Такая политическая тенденция представляется не только опасной, но и ни в коей мере, не приближающей поставленной цели, что с очевидностью можно наблюдать в Ираке и Чечне. В том и другом случае чинимое над народами оправдывается, исходящей оттуда агрессией и терроризмом, который часто называют «исламским».
Терроризм, каким бы он ни был: личным, групповым или государственным (самым опасным) – имеет свою идеологическую базу. Он основывается на представлениях о коллективной вине, коллективной ответственности и коллективном наказании. Отвечая террором на терроризм, государство ставит себя на один уровень с террористами, принимает их условия игры и может ожидать в ответ только усиление позиций терроризма за счет невинно пострадавших от его жесткости. Огромные возможности государства множат число тех, кому терять нечего. Государство не имеет власти над ними, поскольку уже ничего не может у них отнять. Процесс приобретает характер цепной реакции.
Для того чтобы победить терроризм, необходимо противопоставить ему иную идеологическую базу, которая не может строиться ни на чем, кроме уважения личности, персонального права и прав человека. Поэтому, по моему твердому убеждению, к правам человека и демократическим ценностям в этот период должно быть проявлено особое внимание. Их невозможно отложить в долгий ящик, поскольку через некоторое время взять оттуда будет уже нечего.
Достаточно остро сегодня стоит вопрос: что такое демократические ценности – твердая идеологическая база западной культуры, или отработанный материал, который уже не нужен Западу в борьбе с «империей зла»? Тема: права человека в период глобализации и борьбы с терроризмом — должна стать поводом к отдельному и очень серьезному обсуждению.
В то же время, не будучи специалистом в религиозных проблемах, я все же берусь утверждать, что принципы демократии отнюдь не чужды Исламу, так же как и Христианству. История знает времена, когда Ислам был основным носителем прогресса и демократии. И поскольку на сегодняшней дискуссии такую важную роль сыграла литература, я тоже позволю себе достаточно большую цитату. Вот какими сочными красками описывает времена Испанского халифата Лион Фейхтвангер в «Испанской балладе».
«Искусства и науки никогда раньше не знали такого расцвета под небом Испании. В убранстве домов, отделанных на особый, величественный лад, роскошь сочеталась с изяществом. Искусно построенная система образования с широкой сетью школ давала каждому возможность получить знания. В городе Кордове было три тысячи школ, в каждом крупном городе был свой университет, такие богатые библиотеки мир знал только в эпоху расцвета эллинской Александрии. Философы расширили пределы Корана, перевели и истолковали творения знаменитых греческих мудрецов, по-своему переосмыслив их. Пестрое, яркое искусство сказочников открыло доселе неведомые просторы фантазии. Талантливые писатели довели до совершенства богатый и звучный арабский язык, и теперь на нем можно было передать тончайшие оттенки чувства.
К покоренным мусульмане были милостивы. Для своих христиан они перевели на арабский язык Евангелие. Многочисленным евреям, бесправным при христианах-вестготах, они дали гражданские права. Да, под властью ислама испанским евреям жилось так привольно и хорошо, как не жилось никогда после крушения их собственного царства. Евреи поставляли халифам министров и врачей, основывали мануфактуры, вели широкую торговлю, посылали свои корабли во все семь морей. Не забывая своей еврейской письменности, они разрабатывали философские системы на арабском языке, переводили Аристотеля и сочетали его учение с учением их собственной Великой Книги и с доктринами прославленной арабской мудрости. Они создали свободную, смелую критику Библии. Они возродили еврейскую поэзию. Больше трех столетий длилось такое процветание.
Затем налетела грозная буря и разметала все.»
Эта цитата дорога мне еще и тем, что в ней так компактно и ярко изображена мультикультурная среда, говорить о которой мне представляется предпочтительнее, чем об интеграции. Можно ли сохранить национальную культуру и ценности в условиях всеобщей интеграции? Хотелось бы надеяться на положительный ответ на этот вопрос. Только на этих условиях можно сохранять в одном государстве разные народы без насилия и принуждения. (Уж не говоря о том, что в процессе всеобщей интеграции или глобализации многоцветие культур может превратиться в одну серую массовую продукцию.) Для создания и развития мультикультурной среды необходимы политическая воля и усилия государства и общества, направленные на преодоление противоречий и ксенофобии в самых ее основах. От политических лидеров требуется сознательный отказ от манипулирования обществом, от использования механизмов, основанных на природном стремлении человека найти свою узкую группу и организовать взаимоотношения по принципу «свой — чужой». Эти усилия никогда не приведут к окончательному благоденствию, когда можно будет сказать, что цель достигнута, установлено равновесие между правом и свободой, побеждена ксенофобия. Культурные механизмы борьбы с ксенофобией и политическая воля, направленная на их включение, должны будут работать до тех пор, пока существует человечество. Но эта работа стоит того, чтобы тратить на нее силы.
В России христиане, мусульмане, иудеи и даже буддисты живут вместе уже не одну сотню лет. Совсем недавно большая часть населения России называла себя атеистами. Адаптируя известный тест MMPI к нашим условиям психологи утверждение «Я думаю, что бог есть», дающее балл по шкале «конформизм», заменили тезисом «Я думаю, что бога нет», поскольку абсолютное большинство советских граждан готово было авторизовать именно это утверждение. Думаю, что сейчас придется вернуться к исходному варианту. В поисках новой самоидентификации бывшие советские люди возродили этническую и конфессиональную идентификацию своих предков. Это возвращение к истокам имеет как положительные, так и отрицательные стороны, разделяя граждан одной страны на группы, которые могут, а иногда и становятся антагонистическими.
Наполеон говорил, что, если поскрести любого русского, то обнаружится татарин. Однако, если «поскрести» меня, чеченских или татарских сотрудников нашей юридической сети, то найдешь там Чехова и Достоевского. К счастью, мы еще понимаем друг друга, и в основе нашего взаимопонимания лежит общая культура, на которой выросло не одно поколение российской интеллигенции. Очень не хочется, чтобы наши потомки утратили эту общность в процессе возрождения национальных и религиозных ценностей. Религия, национальная культура и традиции должны вводить человека в широкий мир разнообразия, диалога и сотрудничества, а не запирать в национальную или конфессиональную скорлупу каждую группу, агрессивную и антагонистическую всем остальным. Нам приходится говорить не только о тесных связях между группами, но и о невозможности для многих однозначно определить свою этническую и конфессиональную принадлежность. Как быть, например мне, у которой только в трех просматривающихся поколениях можно обнаружить предков, относящихся к 8 этническим группам и нескольким конфессиям? Мой дед пел в церковном хоре, а дочь сейчас поет в синагоге. Это и есть преемственность поколений, на мой взгляд. Будучи, безусловно, человеком русской культуры, я не имею потребности определять свою национальность (этническую принадлежность) и, пользуясь 26 статьей Конституции РФ, встречая этот вопрос в анкетах, уже много лет пишу: не имею.
Хотелось бы смотреть в будущее с оптимизмом. Мешает этому стремительный рост ксенофобии в России. Многонациональное и многоконфессиональное государство, где все чаще произносятся слова о государствообразующем народе – русском и государствообразующей религии – православии, обречено на разрушение.
В то же время, не только открытые высказывания, но и насилие, даже убийства, на почве этнической и конфессиональной ненависти стали в России заурядным явлением, они почти никогда не находят адекватной оценки со стороны исполнительной власти и судебных органов. Мэр Москвы неоднократно позволял себе заявлять, что в только что произошедшем преступлении он видит «чеченский след». Во многих регионах России чеченцам невозможно найти работу, снять жилье. Губернатор Краснодарского края не только угрожает выселением с его территории всех, чьи фамилии оканчиваются на «ян» (армян) и «швили» (грузин), но на практике сейчас освобождается от месхетинских турок, которых принимают по специальной программе США. Только что такая программа по армянам – беженцам из Азербайджана закончилась в Московском регионе. Власти с воодушевлением воспринимают то, что мне представляется позором России. Армяне и месхетинские турки – граждане России, они перебрались в Москву и Краснодарский край еще в советское время, но им не дали интегрироваться, ненависть к ним насаждалась сверху. При этом армянам ни чем не помогло их древнейшее на территории бывшего СССР христианство.
Как правило суды не находят в преступлениях против представителей меньшинств признаков ст. 282 УК РФ «Возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды». С 1997г. по 2003г. по этой статье было привлечено к уголовной ответственности всего 67 человек, среди которых пять – это исполнительный директор Музея и Общественного центра им. А.Сахарова Юрий Самодуров и художники, участники выставки «Осторожно, религия!», уничтоженной группой погромщиков.
Суд освободил последних от ответственности за разрушение материальных ценностей и хулиганство, учитывая, что выставка якобы оскорбляла чувства верующих. Однако эта выставка не была антирелигиозной, художники не имели намерения оскорбить чьи бы то ни было чувства. Скорее, выставка служила предостережением использования религии в политических целях. Я не относилась к сторонникам этой выставки, считая, что у правозащитников есть сегодня более важные проблемы, чем борьба с определенными политическим тенденциями в руководстве православной церкви. На сайте «Института прав человека», руководимом С.А. Ковалевым, помещена дискуссия, из которой я ниже привожу, принадлежащую мне цитату:
«Смех освобождает и сближает, даже с Богом, позволю себе предположить. Искусство требует культуры восприятия, которую надо воспитывать. Погромщики совершили хулиганство и порчу чужого имущества. С ними следует поступать в соответствии с законом.
Но! Выставкам место в художественных салонах, выставочных залах, клубах и иных соответствующих местах.
Выставке, организованной в Центре Сахарова, неизбежно придается несколько иное значение, чем просто художественной выставке.
Художник — больше, чем художник. Картина — больше, чем картина.
Идеологизация должна была произойти и вызвать протест. А тут еще, никаких объяснений, при чем тут права человека.
Думаю, что организация такой выставки в Центре была ошибкой, которую нам надо учесть и не повторять.»
Однако сегодня я уже не знаю, была ли права в то время. Вокруг выставки развернулась настоящая бесовщина, показывающая, как легко использовать веру в политических целях для борьбы с неугодными. Именно на здании Центра Сахарова огромными буквами написано «С 1994 года в Чечне идет война. ХВАТИТ!» Года два назад была уже предпринята попытка в судебном порядке добиться от руководства Центра уничтожения этой надписи.
Самодурова и художников сегодня защищают люди разного происхождения и религиозных убеждений, среди них есть и не принадлежащие к определенной конфессии люди, и активные атеисты, и мусульмане, и глубоко верующие православные христиане, в частности адвокат Карина Масколенко. Кстати, и среди самих художников тоже есть православные.
Для России сейчас важно не разучиться жить вместе в новых условиях. Опасность велика, она нависла над каждым из нас, над Россией как государством, представляет собой угрозу стабильности в мире.
Светлана Ганнушкина
