Конголезцы Ален и Клэр Есубе Табве приехали к нам в январе этого года – было совсем холодно, а им с двумя маленькими детьми было негде и не на что жить. Увы, с тех пор почти ничего не изменилось – хотя мы и помогли им попасть в процедуру получения убежища, семья все так же отчаянно нуждается. Мы решили поделиться с вами их историей и попросить помощи.
Родина миллиона беженцев
Из родного Конго семья бежала из-за преследований и пыток: глава государства Жозеф Кабила начал массовые репрессии накануне президентских выборов 2016 года. Ален и Клэр можно назвать беженцами во втором поколении – родители Алена и он сам родом из Южного Киву, одной из самых проблемных провинций Демократической республики Конго. «Все войны в Конго начинаются в моем Киву», – грустно улыбается Ален. Он говорит правду: граничащая с Руандой провинция до сих пор полна многочисленных вооруженных группировок, которые конфликтуют и друг с другом, и с действующим правительством. Поэтому семья Алена в особенно опасное время была вынуждена скитаться по всему Конго, многие уехали – одна из старших сестер жила в Ботсване, одна в Танзании, еще одна – в Таиланде.
Его жена Клэр – из провинции Катанга, не менее страшной, чем Киву.
Всего по данным УВКБ ООН, в мире в 2015 году насчитывалось более 540 тысяч беженцев из Конго, и большинство из них – из Северного и Южного Киву или из провинции Катанга. Еще 637 тысяч человек стали вынужденными переселенцами: уехали из опасных провинций страны в более спокойные. Сейчас в Конго развернут один из крупнейших контингентов ООН, более 22 тысяч военнослужащих и полицейских.
Ален и Клэр познакомились пять лет назад в городе Калеми, на севере провинции Катанга. Именно там Алену, который уже закончил учиться на экономиста, удалось найти работу. Он стал сотрудником муниципалитета, занимался кадрами и работой с молодежью. Через два месяца после переезда Ален встретил будущую жену и через полгода они уже сыграли традиционную свадьбу. В тот же год родился их первый сын Альфред.
Получить государственную работу Алену помогло членство в партии INADEF. Тогда она была одной из партий, поддерживающих президента Жозефа Кабилу. Но к 2015 году расстановка сил изменилась полностью.
Вы – враги
Дело в том, что президент ДРК Жозеф Кабила фактически находится у власти с 2001 года. Но впервые выбрали его только в 2006 году, после принятия новой Конституции страны. Прежняя версия устанавливала минимальный тридцатилетний порог для кандидатов в президенты, теперь же порог снизили до двадцати пяти лет – и Кабила смог официально выдвинуться на выборах.
С тех пор прошло десять лет. В 2016 году должны состояться очередные президентские выборы. Еще в 2015 году Жозеф Кабила открыто заявил, что намерен вопреки Конституции баллотироваться в третий раз. Это вызвало возмущение как у давних противников президента, так и у его сторонников – в том числе и партии ИНАДЕФ, к которой принадлежал Ален.
За открытым возмущением стразу последовали репрессии: сторонников партий-«предательниц» начали увольнять и дискредитировать. За несколько недель давление переросло в откровенное насилие: правительственные силовики начали похищать и пытать реальных и мнимых противников Кабилы. Конечно, это не было открытым шагом президента: в дома приходили люди без опознавательных знаков, обычно ночью.
«Был призыв – уходите с постов, теперь вы – враги, – вспоминает Ален. – Дальше начались угрозы и убийства. Заходишь в соседний квартал и слушаешь новости: кого похитили сегодня. А потом возвращаешься домой и встречаешь приятеля с разбитым лицом, и он рассказывает: похитили, избили. Находили и трупы: сегодня это твой сосед, а завтра – уже мертвец».
Первый раз Алена похитили в сентябре 2014 года, ночью, по дороге домой. Семья не знала, где он, что с ним.
«На следующий вечер я вернулся, весь побитый. Меня спрашивают – откуда ты взялся? А я пришел от смерти».
Ален обратился в суд с жалобой, но это была жалоба на неизвестных. Глава его партии написал статью для газеты, где изобличал преступления правительства и говорил о похищении Алена, но никакого толку от этого не было. А в ноябре вооруженные люди пришли к Алену снова, на этот раз – домой.
«Они нас всех забрали, посадили в машины. Украли все, до чего дотянулись. Нас повезли в лес – я не знаю, где это было, но знаю, что там были другие люди. Много других людей. Там было как на бойне: все в крови, кто-то умирает, кто-то уже мертв, смотришь по сторонам в темноте и не понимаешь – вот эти люди просто уснули, или уже умерли. Меня начали бить. Нас били и били, обвиняли: вы настроили людей простив президента, так что вы отправляетесь пешком в небо и сегодня увидите бога. Нож у горла. Клэр унесли в другое место, ее насиловали. С нами была моя сестра, с ней произошло то же самое. Когда они сопротивлялись, их пытали раскаленными ножами, прикладывали к телу. Дети болтались где-то вокруг. Они давали детям нож, говорили – вон там твой отец. Давай. А нам: либо мы их убьем, либо сделаем бандитами».
Семья провела в плену три дня. Их жизни спасла чья-то атака – на место пыток начали падать бомбы, военные забыли про пленников и скрылись. Ален и Клер нашли детей и начали с ними отходить все глубже и глубже в лес. Сестру, которую пытали с ними, найти так и не удалось.
«Мы пошли по лесу, со всеми ранами, из последних сил. Непонятно, что стало с сестрой. Мы вышли к деревне, и там был монастырь, и мы там спрятались у католического священника. Они спасли нам жизнь: сначала приютили и вылечили, потом помогли забрать документы из дома, а потом – выехать из страны, совсем бесплатно. Денег ведь у нас уже не было, все украли. И я знал, что в этой стране меня теперь точно убьют».
Кровать с тараканами
12 января 2016 года Ален и Клэр вышли из самолета в одном из аэропортов Москвы. «Сначала было первое ощущение – все, мы спасены. Потому что я был с семьей, все были целы, а ведь мы могли умереть по дороге. Но это было только началом нового боя».
Когда Ален и Клэр приехали, их встретил знакомый, который должен был помочь: дать на первое время жилье и отвести в миграционную службу. «Но все сразу пошло не так. Я его стал просить, чтобы отвел в миграционную службу, а он сказал нет. Не знаю, говорит, никакой миграционной службы. А кто же тогда знает? Он привел меня в двухкомнатную квартиру, где уже жили пятнадцать человек, и сказал – будешь здесь с детьми. И я сказал себе: и это Европа? Где я буду спать?» Семья даже не могла выходить на улицу: была зима, а у них не было теплой одежды.
Долго в этой квартире пробыть не удалось. Ален говорит, что их большая проблема в детях, с ними никто не хочет жить. «Другие люди начали говорить: твои дети плачут, они надоели, сейчас вызовем полицию и выгоним вас. Но куда нам идти? Холодно». В тот раз их выгнали спустя несколько недель. Потом была другая такая же квартира с десятком человек в Новогореево, еще спустя пару месяцев – в Химках.
«Вот что я хочу сказать: я избежал мгновенной смерти, но то, что я переживаю здесь – это смерть постепенная. Эта ситуация преследует нас. Когда я нашел это место в Химках, мне сказали – оставайся, но плати десять тысяч за одну кровать. Там двадцать человек в трехкомнатной квартире, в нашей комнате нас десять, мы с детьми. Спим поперек кровати, с ногами на стульях. Спать невозможно: слишком много тараканов и клопов, смотришь за детьми, боишься, что заползут в ухо, просыпаешься – а они вокруг. Это ужасно.
Я еще не нашел работу. А детям нужно есть, и мне нужно есть, и чтобы поехать в «Гражданское содействие» или ФМС, нужно заплатить за транспорт. Нам платить нечем».
«Забавно», – внезапно говорит Клэр. Это ее вторая реплика в нашем разговоре. Первой были слова «меня изнасиловали», когда Ален говорил о пытках. Все остальное время она сидела молча, с грустным отрешенным лицом. «Знаете, почему я сейчас смеюсь? Потому что в Африке мне жилось лучше. Да, там бандиты. Да, нас преследовали. Туда мы вернуться не можем, это опасно, и нас могут убить. Но здесь очень тяжело и непонятно, что делать. Все, что нам нужно – место, где мы можем спать. Ведь если есть, где спать – это уже покой. Есть тоже, конечно, было бы неплохо, но еду найти можно, а вот где спать – это труднее всего».
Еще зимой одна из соседок отвела семью в «Гражданское содействие». Мы одели всех четверых и оказали небольшую материальную помощь, а также помогли составить ходатайства на получение статуса беженца в России. Уже 25 января Ален и Клэр сдали заявления в миграционную службу, а в мае прошли интервью. Это значит, что у них скоро будет возможность претендовать на место в центре временного размещения для беженцев. Но пока они не там, им нечем кормить детей, нет денег на проезд и на самое необходимое, а за квартиру накопился долг – больше двадцати тысяч рублей.
Поэтому мы открываем сбор пожертвований для этой семьи. Вы можете перевести деньги через удобную форму пожертвований на нашем сайте:
Если вам по какой-то причине неудобно перечислить средства через форму пожертвований, вы можете перевести их нам на расчетный счет. По ссылке реквизиты Комитета «Гражданское содействие», с помощью которых можно сделать пожертвование на наш счет в рублях, долларах США или евро. Пожалуйста, прописывайте в назначении платежа «Помощь Алену и Клэр», чтобы мы использовали ваш перевод именно для поддержки этой семьи.
Елена Срапян, «Гражданское содействие»,
Фото: Александр Федоров.
